Первое конкурсное произведение.

Денис Староверов.


"Чайный сюрр...".



Беседу ведут

Чайник с пиалой

Радуют чаем





Была у меня одно время традиция – в субботу утром, когда кухня еще являлась «ничейной» территорией, мы с Эгоистом забуривались туда и пару часов наслаждались чаем. Без чабани, чахэ, чахая и других, бесспорно нужных, но не всегда, прибамбасов. Окромя Эгоиста, только обыкновенное блюдце и пилка, в которой живут два златоперых карпа: Розенкранц и Гильденстерн. Это потом я узнал, что две рыбки в пиале даоский символ: Инь и Ян. Менять уже ничего не стал, зачем травмировать нежные создания, которые уже привыкли к своим именам и охотно на них откликались.
Эгоист сидел на блюдце, а я с ногами забирался на диван, брал в руки глиняный чайный пруд с карпами и…- Давление сегодня явно повышенное, гляди какой кипяток сготовился, – говорил Эгоист.- А настой у тебя очень даже ничего получился. Внушает, – подхалимничал я, прихлебывая чай.- Да уж, настой как слеза, – вторил Гильденстерн, тормоша Розенкранца.- Льстецы, – пыхтел Эгоист, с трудом сдерживая довольную улыбку.- Це шо улун, али зилыный, я не бачу, – не догонял проснувшийся Розенкранц.- Улун, улун! Не бачит он. Давай лей еще, не видишь что ли, брателло никак не проснётся, – нервничал Гильденстерн.- Плесни кипяточку, сейчас мы его разбудим, – вздыхал Эгоист.Я наливал и пока Эгоист колдовал над настоем, а Гильденстерн будил Розенкранца, глядел в окно. Жирные снежинки плавно кружились, хвастаясь своими телесами. Кокетничая, стучались в окно и что-то пытались мне сказать, но стеклопакет глушил их голоса.- Чего застыл, вторая самая короткая, – дергал меня Гильденстерн.- А шо уже вторая? – удивлялся Розенкранц.- Руки чего-то у тебя сегодня холодные, – сетовал Эгоист, - сейчас солью и погрею. Пока Гильденстерн обзывал Розенкранца тормозом, я грелся, держа в одной руке чаху, а в другой пиалу. Какое разное тепло я ощущал. Чаху существо солидное, важное (хотя, конечно, у каждого чайника свой характер). Эгоист более деликатный, ранимый, привыкший к спокойному уединенному времяпрепровождению, обходящий стороной шумные компании. Варит он гораздо реже, зато дядька преданный и скучающий по своему Мастеру, который в будни тратит время лишь на работу и сон.Карпы в пиале существа более легкомысленные и общительные. Любят они покрутить хвостами перед гостями да покрасоваться. Особенно радуются, когда попадают в женские руки. Обожгут нежные женские пальчики, высовывают наглые морды и ржут, как неприличные рыбы. Аж стыдно за них, в самом деле.Какой характер такое и тепло:Мягкое, притягивающее, сочное – как от печи в промозглый ноябрьский вечер;Резкое, колючеватое и игривое – как от только что вынутой из углей печеной картошки.- Ну мы тёток разглядывать будем или чай хлебать, – выдергивает меня из размышлений Гильденстерн.- Где-то тетки? – оживляется Розенкранц.…проливка за проливкой под шутки Гильденстерна, удивленные возгласы Розенкранца и душевное сопереживание Эгоиста - в термосе заканчивается вода. В комнатах начинается шевеление, вот и забормотал телевизор. Рыбки пугливо прячутся, залегая на дно – превращаясь в два неподвижных плоских узора. Эгоист съеживается и замирает, словно маленький комочек глины. Только мои руки еще долго помнят тепло. А в душе приятное послевкусие от беседы и компании… О чем мы будем болтать в следующие выходные?!